ОБЫКНОВЕННОЕ КОЛОКОЛЬНОЕ ЧУДО.

Судьба колокола завода Рыжова П. П.

В жизни случаются чудеса. Эта история – подтверждение этого для неверующих.  Чудо началось в 70-х годах ушедшего века и продолжается до наших дней. Думается, что наш рассказ не прервет очарования тайны, которой покрыта эта история. Пока люди, хоть что-либо знающие об этом, наука и архивы не прольют свет истины на обстоятельства событий того времени, чудо будет восхищать и удивлять нас.

Черноморец Виталий Александрович, г. Харьков, осень 2006 г.:

«Я многие годы собирал материал и изучал историю села Песочин. Написал и издал книгу “История Слободы Песочинской”. Жизнь и деятельность купцов Рыжовых, построивших здесь колокольный завод, его история – часть моих исследовательских работ. Я никогда не ставил задачи отыскания и описания рыжовских колоколов. Это не входило в мои интересы. Их сохранилось достаточно много. Хотя бы взять тот, что находится на колокольне Харьковского Благовещенского собора. С какого времени он там, точно не знаю, возможно, лет тридцать или более. Откуда его привезли в город Харьков, не знаю. Историей этой надо заниматься. Я опрашивал местных жителей, работал в архивах, но тайн всегда так много, что еще не одному поколению придется заниматься нашей историей. Если Вас интересует судьба этого колокола, ищите сначала любые сведения о нем, даже мелкие частности, и история, а главное народ скажет Вам СПАСИБО!»

В результате десятилетних усилий розыска я встретил харьковчанина, что рассказал историю и о себе и об этом колоколе.

Оглоблин Владимир Анатольевич, г. Харьков, декабрь 2016 г.:

«Отслужив срочную службу в рядах советской армии, по демобилизации, в начале семидесятых годов, я вернулся в родной Харьков. Поскольку еще до призыва работал сотрудником исторического музея, альтернатив в трудоустройстве и перспектив личной жизни я не искал – стал работать там же. Я был энергичным, общительным, добросовестным служащим, беззаветно и преданно любящим историю и музейное дело. Администрация полагала, что меня наиболее целесообразно использовать в качестве поисковика исторических и культурных объектов, являющихся яркими образчиками национального быта и обычаев. Я выезжал самостоятельно в недалекие командировки в пределах области по поиску такого материала. Меня не ограничивали в свободе действий, методов нахождения такого всегда драгоценного для музеев материала. Даже тогда, в уже такие далекие от нас времена, найти то, что требовалось, тем более  приобрести или получить в дар для музея, было сложно. Годилось всё: иконы с киотами  и без них, старопечатные книги в обложках и без них, тем более рукописные даже плохо читаемые, инструменты ручной работы, предметы национального быта, характерная слободского типа одежда, украинские вышиванки и рушники, самодельные хитрые замки, сундуки и санки, упряжь, да всего и не перечислишь.

Однажды хмурым осенним днем я с такой задачей прибыл в районный город Богодухов. Здесь бывал и ранее, и конечно, знал, с кем следует встретиться и как  вести дело. День не удался - оказался “пустым”. Неудивительно – чаще всего так и бывало.  Временами шел дождь. Следовало ни с чем возвращаться в Харьков. Я никогда не стеснялся обращаться к незнакомым людям, был общительным и, пользуясь минутой их интереса,  задавал конкретные интересующие меня вопросы. Так, ожидая автобус, я заговорил с незнакомой женщиной, с виду пенсионеркой. Она ответила, что лично у нее нет для меня ничего, а вот историю с колоколом, известную ей с детства, может рассказать. Узнал я следующее: много лет тому, когда она была еще в дошкольном возрасте, ходили по селу слухи, вроде сказки или романтической истории о том, что где-то здесь в земле зарыт чудесной красоты колокол. Его никто не видел, но в это верили поголовно все от стариков до детей. Большинство людей тот колокол считали оберегом – пока он лежит, мол, в земле, с людьми и селом всё будет хорошо! А село это – Крысино, через которое проходит дорога на Ахтырку и далее на Сумы. Узнал еще, что она сама родом из этого села, жила с родителями и не так далеко от храма, а в более зрелом возрасте из разговоров односельчан, слышала уже предметный рассказ о колоколе. Говорили все об этом серьезно и уважаемые люди, без признаков мистики или романтизма. В это верили все. Поговаривали, что он быстрее всего закопан во дворе священника, который служил тогда и жил с семьей рядом с храмом. Ведь колокол тяжел, неудобен и если требовалось его спешно спрятать, то лучшего, чем утопить или закопать, не придумаешь. Топить было негде, наверняка закопали где-то рядом.  Быстрее всего во дворе священника, это как-то под надзором.

Обстоятельства, которые меня заинтересовали, складывались так, что необходимо было действовать сразу же,  немедленно ни завтра, ни третьего дня. Тайна колокола приобрела некоторую открытость – об этом узнал чужой, то есть я. Если женщина, доверившая мне информацию из своего детства, хоть кому-то об этом расскажет, то недоброжелателями, знающими где он спрятан, могут быть приняты меры к сокрытию колокола.

Я сразу же поехал в с. Крысино. Здесь нашел церковь и двор, где когда-то жил священник, и познакомился с нынешними его обитателями. Осторожно со знанием дела начал переговоры. Это очень сложная часть моей работы и необходим большой такт, опыт и осторожность, знание обычаев, понимание обстановки, чтобы достичь желаемого результата – начала поисковых работ. Совсем уж вечерело, и морось дневная перешла в откровенно холодный, назойливый дождь. Удивительно, но мне не только поверили, но и оказывали помощь. Хозяева сообщили соседям и те охотно пришли вызволять колокол из подземной неволи. Работали все: заинтересованные  хозяева и охочие проверить легенду села наделе.  Раскопки начались, считай уже ночью. Предварительно определились, что колокол может находиться там, где всегда традиционно была помойка, граничащая с местом выброса навоза из хлева. Тогда понимали, что надо не просто зарыть колокол, а хорошо спрятать его.

От такого труда устали все и многие сдались, побросав лопаты. Мол, завтра утром докопаем. Я продолжал копать уже совсем мокрый и уставший, загоревшийся своей  удачей. Работал бы и сам до утра. Я чувствовал, он здесь, рядом! Место мы почти правильно вычислили, но взяли несколько в сторону. Я резал лопатой почву сверху вниз, сбрасывая её в уже образовавшуюся глубокую и широкую яму. И вдруг… моя лопата ударилась о что-то твердое и явно массивное. Спрыгнув в яму, и подсвечивая себе фонариком, уже сбрасывая землю руками, разглядел бок колокола. Я попал на его середину и видел декоры и овалы с лицами. От возбуждения и радости я уже не ощущал ни усталости, ни того что промок под дождем.

Колокол нельзя было оставлять в яме. Люди помогли довести начатое дело до конца. Нашелся трактор, тракторист и средства подъема тяжеленного колокола из ямы. Его аккуратно положили в тракторный прицеп, лишь слегка проломив деревянный настил пола. Счастливый я поехал в Харьков.

То ли потому что колокол был грязен, то ли потому что сотрудникам музея приходилось видеть колокола и побольше и красивее, то ли из зависти к моему успеху, но он не произвел на них впечатление. Ни моя удача, ни роль в деле обнаружения колокола не нашла должной реакции и у начальства.

Колокол отмыли, очистили, привели в порядок. Вряд ли кто за всю свою жизнь видел такую красоту! Оказалось, что он отлит на заводе Рыжова П. П. в Песочине под Харьковом. Я и сам занимался его исследованием и фиксацией данных. Колокол был не очень большой, но очень тяжелый, украшен сверху ниже короны красивым растительным декором, ниже на ленте вокруг него, в овалах, отлиты лица. У самого края мелким шрифтом было означено, что он отлит в 1896 году для экспонирования на Нижегородской промышленно-художественной выставке.

Сотрудники музея не один раз подходили к колоколу: осматривали и измеряли его, делали записи, фотографировали для себя на память. Я съездил к людям, принявшим активное участие в работах по обнаружению колокола, всех поблагодарил и вручил премию в размере 20 рублей, выписанную музейным начальством, владельцам усадьбы, на которой производились работы.

Начались плановые исследования колокола. Его измерили и тщательно описали, сфотографировали, в том числе декоры и изображения, списали тексты, составили масштабные полноразмерные выкопировки декоров и надписей. Колокол поставили на учет и приняли к хранению как историческую и материальную ценность. Он стал экспонатом и частью музейной экспозиции раздела «Харьков конца ХІХ века», но достойного места в музее ему так и не отвели. Десятилетиями он стоял под лестницей, пылился и уже никто им не интересовался. Здесь, в темноте, всеми забытый и никому не нужный, он находился бы и до наших дней. Его обнаружение и доставка в музей мало что изменило в его судьбе. Такие тогда были времена.

Так продолжалось почти до конца 80-х годов, когда колокол потребовали передать церкви, объяснив, что он продолжает оставаться церковным имуществом, годным к эксплуатации. Руководство музея с этим согласилось. Была устроена торжественная передача колокола в присутствии официальных лиц, священников, музейщиков и всех желающих видеть акт передачи колокола. Об этом событии писали многие харьковские газеты, было сообщение по радио и сюжет в новостях по телевидению. Колокол вскоре оказался на колокольне Харьковского Свято-Благовещенского кафедрального собора, где несет свою службу и посей день».

Первая попытка исследований.

От составителя статьи.

Получив благословение, я поднялся в сопровождении звонаря Ильи на второй ярус колокольни Свято-Благовещенского собора.

Колокольня Свято-Благовещенского собора, г. Харьков. Колокол, отлитый на заводе П.П.Рыжова в проеме второго яруса крайний справа.

Декабрьский день был пасмурным, все окутал туман, периодически срывался зарядами мокрый снег. На широком ярусе среди набора из девяти действующих колоколов обнаружил колокол по размеру и описанию схожий с тем, ради которого и пришел сюда. Пользуясь биноклем, убедился, что не ошибся – по форме, декорам и размеру этот колокол отлит на заводе П. П. Рыжова. Все колокола этого завода, характерные по форме и украшениям. Он расположен в проеме с северной стороны в числе двух других, более мелких, крайним справа, если смотреть с земли. Проём с колоколами с внутренней её стороны затянут сверху донизу металлической сеткой по типу “рабицы” с сечением проволоки до 3 мм. Эта сетка представляет непреодолимое препятствие подхода к колоколу и его исследованию.

Колокол в проеме за сеткой

Недоступность для измерения, прорисовки декоров и изображений, считывания текстов состоит еще и в том, что колокол подвешен высоко - более 3-х метров до его нижнего края. С помощью звонаря Ильи удалось произвести с весьма неудобных позиций несколько кадров.

Дальнейшим осмотром визуально установил, что сам колокол до одного метра по нижнему диаметру, высотой до короны – 1 м 10 см, возможно и более на 10 – 20 см с предполагаемым весом более 60 пудов. Колокол, действующий и включенный в звоны. К нему сквозь сетку протянута веревка, захватывающая язык. Он чист и цел. Звонарь Илья, хорошо знающий колокол, доволен его звучанием и стойкостью в атаке. Он же пояснил, что ни на какие колокола, находящиеся здесь, паспортов нет. Никто не помнит, как и когда складывался подбор колоколов, кто производил их развеску и устраивал устройство для осуществления звонов. Не знают здесь и историю этого колокола. Напротив колокола в непосредственной близости к нему, в одном из мест, сетка порвана и небрежно “заштопана” проволокой. Это следы, явно предпринимаемые  для включения колокола в звоны. Через прорыв в сетке осуществлялась подача веревки с карабином на конце. Так осуществили позже его закрытия сеткой зацеп карабина за язык через сквозное отверстие в нижней его части. Веревка и карабин (видимые на других фото) проходят сквозь узлы и петли толстой проволоки, которой заделывался прорыв сетки.

Возможности более тщательного и предметного исследования колокола не сложилось. Демонтаж, даже частичный металлической сетки категорически запрещен церковными хранителями ценностей и священниками.

Попытка получения данных о колоколе в харьковском историческом музее

Разговор по телефону с научным сотрудником музея и хранителем музейных ценностей результатов не дал. Назвавшись и объяснив, что я желал бы получить информацию о колоколе: его технические данные, порядок регистрации, времени нахождения в экспозиции музея, ознакомления с официальными документами, с историей его поступления и исследований, неожиданно и в решительной форме  получил отказ. Он мотивирован тем, что колокол никогда не стоял на музейном учете, не экспонировался, за него никто не отвечал, он временно находился в музее до определения его дальнейшей судьбы. Колокол, с момента поступления  на временное хранение, был не интересен ни с исторической точки зрения, поскольку отлит в самом конце ХІХ века, ни с художественной, ни с фактической стороны, так как церковные колокола не являются объектами музейного изучения. Поскольку колокол передан Свято-Благовещенскому собору, то и документация на него может быть только там, где и сам колокол. Основанием передачи колокола церкви было то, что он годен к эксплуатации. История этого колокола неизвестна. В. А. Оглоблина они не знают, сотрудничать со мной не желают.

Заявление Оглоблина Владимира Анатольевича:

«Я, абсолютно ответственно заявляю, что колокол был официально, то есть документально принят на хранение харьковским историческим музеем. Его изучение: тщательные измерения, описание производилось неоднократно, фотографирование осуществлялось при мне и мною лично. Всё это свидетельствует о том, что он не только хранился в музее, но и был частью экспозиции. В музее, безусловно, все материалы сохраняются, даже если объект снят с учета. Это строжайший принцип музейного дела во всем мире.  Сведения о колоколе могут быть и в храме, архиве отдела культуры горисполкома. Возможно, сохранились документы (официальные) о его передаче церкви. Могут быть найдены журналистские материалы, публиковавшиеся в городских газетах в связи с торжествами вручения колокола харьковской епархии».

Проем с колоколами. Колокол П.П.Рыжова крайний справа

Колокол в проеме. Фото с земли под углом к колоколу за сто с лишним метров от колокольни

Колокол в проеме. Слева на фото отогнутая от стены сетка

Декор нижней части колокола. Виден фрагмент надписи «... ВЪ ЗАВОДЪ ПОЧЕ....» Далее следуют слова «...ТНОГО  ГРАЖ....»

Декоры колокола сверху до низу с медальоном по средней полосе декора (фото с земли). По полосе надписи читаемы слова «...ЖДАНИНА ПАВЛА ПАВЛОВИЧА РЫ....»

Далее надпись прочитать не удается, поскольку она сокрыта от смотрящего с земли и находится на той части колокола, что обращена вовнутрь проема. Поскольку колокол вывешен на высоте более трех метров от пола второго яруса и затянут сеткой, мелкие буквы не видны.

Уже прочитанным текстом вся строка, выполненная вокруг, не покрывается. Есть ли на скрытом месте сведения о времени отлива колокола и его предназначения? Пока неизвестно. Судя по качеству отлива изображения Богоматери с младенцем в медальоне не скажешь о высоком качестве литья.

Исследования в литературных и других источниках

Мог ли быть изготовлен такой колокол на заводе П. П. Рыжова в г. Харькове? Без всякого сомнения! Известно и не требует какого-либо дополнительного подтверждения факт, что на заводе Павла Павловича Рыжова изготовлялись колокола высокого художественного оформления. Известно, что, для промышленно-художественной выставки в Париже 1889 года был изготовлен специальный колокол. На изготовление этого выставочного колокола завод получил высочайшее дозволение самого императора. Отлит колокол 19.01.1888 года и с гордостью представлял русское колокольное искусство. Посетители выставки и жюри восхищались могучим чистым звучанием колокола, отмечали удивительную точность портретных работ царствующих лиц, красоту и тонкость декоров, проработку мельчайших деталей и композиционность изображений в целом. Автором и инженером-разработчиком колокола был сам П. П. Рыжов.

Колокол, о котором идет речь, возможно, был отлит как образцовая продукция завода для экспонирования на промышленно-художественной выставке 1896 года в Нижнем Новгороде.

Однако из документов этой выставки известно, что колокола завода Рыжова П.П. здесь не экспонировались.  Колокольный отдел на выставке представляли следующие русские колокольные заводы:

1. Завод Финляндского П. Н., г. Москва.

2. Завод братьев Самгиных, г. Москва.

3.Завод товарищества П. И. Оловянишникова, г. Ярославль.

4. Завод Лаврова А. С., села Гатчина С.-Петербургской губернии.

5. Завод братьев Приваловых, г. Нижний Новгород. 6. Завод Чарышниковой Е. Д. с сыновьями, г. Балахна, Нижегородской губернии.

7.Завод Кеменева Н. В., г. Саратов.

Вместе с тем на промышленно-художественной выставке 1882 года в Москве завод П. П. Рыжова выставлял несколько колоколов в высокохудожественном оформлении и совершенных в звучании.

Павильоны заводов Рыжова и Самгина на Всероссийской художественно-промышленной выставке 1882 года в Москве. Из книги Глушецкого А.А. «Колокольное дело России»

На фото два павильона с колоколами на промышленно-художественной выставке в Москве 1882 г., в правом помещен большой колокол завода Самгина и левый со многими колоколами Рыжова П. П. Уже на этот период колокола, отливаемые на заводе П. П. Рыжова были выполнены с высоким  уровнем художественного оформления с изображением портретов царствующих особ, тонких растительных декоров, собранных в композиционном порядке.

Как могло быть, что на колоколе, являющимся героем нашей истории, произведена надпись о том, что он отливался специально как выставочный для экспонирования на Нижегородской промышленно-художественной выставке, а  он там и не был, более того оказался в селе Крысино Богодуховского района Харьковской области?

Первая версия: если колокол, отлитый на заводе П. П. Рыжова, готовящийся представлять качество продукции этого предприятия на промышленно-художественной выставке в Нижнем Новгороде в 1896 году оказался недостаточно хорош в звучании, и его нельзя было использовать для этого, то он туда и не направлялся вовсе. Времени на изготовление другого для его замещения, очевидно, уже не было. Завод просто отказался от предоставленного ему права участия. Уже отлитый колокол, как бы он не был хорош внешне, с надписью о том, куда и зачем он предназначался, продали по месту. Возможно, даже дешевле, чем обычно. Так он попал в село Крысино в местный храм.

Вторая версия (изложенная Оглоблиным В. А.) состоит в том, что на колоколе в имеющейся надписи сообщается, что он отлит не для экспонирования на промышленно-художественной выставке в Нижнем Новгороде 1896 г., а является образцовым колоколом для экспонирования на колокольных торгах, проводившихся здесь же в Нижнем Новгороде в том же году. Обычно таких специальных, то есть образцовых отливок колоколов для торгов с надписями об этом на самом колоколе  заводчики не делали, но исключить такое вовсе тоже нельзя. Если это так, то образцовую продукцию завода, предназначенную лишь для экспонирования на ярмарке, вернули после торгов заводу. И он был продан уже здесь в Харькове. Все это может вполне разъяснить та надпись, что имеется на колоколе. Пока нет возможности  прочесть до конца тексты на нем самом, а документация, как известно, еще недоступна.

Требуются дальнейшие розыски  сведений по отливке этого колокола, его физических величин, качества звучания (чистоты и декремента затухания), истории его создания, даже судьбы после обнаружения в 1970-х годах. Добытые данные могут либо полностью раскрыть тайны, либо породить новые версии. Эта работа кропотливая, долгая, могущая длиться годами.

Эта статья не может быть полностью окончена и будет пополняться сведениями по мере их поступления.

Автор статьи благодарен за предоставленную информацию, оказанную практическую помощь:

Черноморцу Виталию Александровичу, г.Харьков;

Оглоблину Владимиру Анатольевичу, г. Харьков;

Ройченко Игорю Юрьевичу, г. Сумы;

Долуде Анатолию Александровичу, г. Харьков;

Басаргину Анатолию Андреевичу - церковному старосте и звонарю Илье Свято-Благовещенского собора, г. Харьков;

отцу Максиму Свято-Покровского мужского монастыря, г. Харьков.

С. Сукач, январь-апрель 2017 г.